«Ябедничать я не стала, ведь сама смогла обидчика наказать»

Текст и фото Алина Гапеева

Новость о войне принес из райцентра почтальон, никакого радио здесь и в помине не было. Тоня жила тогда с родителями в небольшой деревне Каменьнаволок в Вологодской области. Дом был большой, двухэтажный, с северной стороны в нем располагалась школа, в которой учились пятнадцать деревенских ребятишек с первого по четвертый класс. Антонина Егоровна вспоминает, как проходили уроки физкультуры, как дети босоногие по снегу до учительского дома бегали:  валенки-то только старшим доставались… И это были не только школьные уроки, но и первые уроки жизни…

Защитница

— Нас в семье шестеро было: мама, папа, старший брат Иван, сестра Таня, я и младший брат Вася, — рассказывает Антонина Егоровна Осипова. — Когда началась война, я маленькая совсем была — 6 лет всего, даже не поняла толком, что случилось. Осознание пришло позже… Мужиков начали на фронт отправлять. Моего отца не взяли по возрасту. Но вскоре повестка на фронт пришла старшему брату Ване. Как сейчас помню: я с Васей на печи сидела, когда Иван вернулся с работы раньше, чем обычно, и всем объявил, что его забирают на фронт. Ему тогда едва 19 исполнилось. Все заголосили, а нам от этого страшно стало. В райцентр Ваню провожать пошли только взрослые — нас не взяли. По дороге все семь километров шли молча. А оттуда увезли нашего Ваню на войну вместе с мужиками из других селений.

Деревенька Каменьнаволок опустела: остались бабы да дети. Они и взвалили на себя все работы и заботы. Антонина Егоровна вспоминает, как во втором классе вместе со своими одногодками картошку собирала... Лошадь с плугом пройдет, землю перевернет, а дети клубни из земли выбирают.

— Мама во время войны пекла хлеб военным. Еще до войны мы с моим младшим братом, сидя на печи, очень любили наблюдать, как она на кухне хлопотала. Мама у нас светленькая была, приветливая, общительная и работящая. Часто пироги пекла, очень вкусные у нее получались калитки и колобы, до сих пор помню их вкус. Ну а во время войны ей пришлось самой мешки с мукой грузить на телегу и вывозить на лошади с мельницы...

От нелегкого труда мама девочки надорвалась и заболела. Долго лежала, но так и не оправилась.

В последний день жизни она с детьми попрощалась, всех обняла и умерла. Очень стало нам ее не хватать. Дом без нее опустел… Отец был намного старше матери, угрюм, строг и неразговорчив...

Ох, не зря говорится: «Пришла беда — отворяй ворота». Через год комиссовали старшего брата, искалеченного и парализованного. Ему дали инвалидность I группы, потому что на фронте он получил семь пулевых ранений. Одна пуля вышла навылет через голову. Как только жив остался? Ему потом долго еще в госпиталях пришлось лечиться.

Отцу, на плечи которого легли все хлопоты, не под силу стало прокормить всех детей, и он попросил, чтобы младших — Тоню и Васю — забрали в детский дом.

Тоня помнит, как не хотелось оставлять родную деревню. В детский дом повела детей старшая сестра. Все 26 километров шли пешком. Там таких, как они, много было: кто мать потерял, кто — отца или всю семью.

— В доме-интернате были три группы: младшая, средняя и старшая, и в каждой по 50 детей. В целом дружно жили. Один случай только в памяти остался.

Иду я по коридору, а там мой младший брат плачет. Я спросила у него, почему он ревет, а он ответил, что Ленька, здоровенный парень из старшей группы, у него хлеб забрал. Вообще, в детском доме нередко случалось такое, что старшие у младших отбирали хлеб — своей нормы им не хватало. Этот самый Ленька был старше меня на три года. Несмотря на это, я недолго думая его отыскала и дала ему в нос со всего маху.

За такое поведение отправили меня сразу же к директору Нине Николаевне. Ябедничать я не стала, ведь сама смогла обидчика наказать. Однако после этого случая моего брата больше никто не смел обидеть. А я заработала репутацию защитницы — девочки тоже просили заступаться за своих младших родственников, и мы вместе наводили порядок среди ровесников.

Однажды всех воспитанников детского дома построили на утренней линейке и объявили, что война закончилась. Что тут было! Все стали кричать «ура», обниматься, прыгать. Появилась надежда вернуться домой, очень ждали возвращения родных с фронта, однако удача улыбнулась не всем — многие остались круглыми сиротами.

Тоне и Васе повезло больше других, им пришло письмо от брата Ивана из госпиталя, он обещал забрать их домой. Обещание выполнил, и дети после трехлетнего отсутствия вернулись в родную деревню.

— Жили мы экономно — на пособие, которое получали после смерти мамы, и пенсию брата. Но главное — вместе.

Я поступила в семилетнюю школу, продолжила учиться. Девчонка я была бойкая и интересная. Мне один мальчик все знаки внимания оказывал, записки писал. Мы с ним долго дружили. А потом он ушел в армию, а я поступила в дорожно-механический техникум.

Баба-мужик

После окончания техникума восемнадцатилетняя Тоня по распределению приехала в Крошнозеро. Жила на квартире, работала в дорожном участке № 4 инженером по труду и заработной плате. Ее задача — принимать наряды и организовать работу. Коллектив большой, около ста человек, в основном мужчины.

"Ко мне относились уважительно. Обслуживала наша бригада большой участок: Колатсельгу, Ведлозеро, Савиново, Питкяранту, Эссойлу. Первые километры асфальтированной дороги Пряжа—Крошнозеро довелось проложить именно нам",

— с гордостью вспоминает Антонина Егоровна.

— Кавалеров у меня всегда хватало, даже баянист за мной ухаживал. Но из всех женихов выбор пал на Петра Никитича — высокого черноволосого парня. За него я и вышла замуж,— говорит Антонина Егоровна.

Он привел Тоню к себе в дом. Свекровь Мария Михайловна приняла невестку хорошо. Стали жить вместе.

В семье появились четверо детей. Чтобы поднять их на ноги, держали корову с теленком, 8-10 овечек и поросят, сажали картошку. Петр работал в совхозе, перевозил на лодке молоко из соседних деревень в молокопункт.  Летом 1962 года он утонул... Тоня осталась одна с маленькими детьми на руках. Самому старшему на тот момент исполнилось только пять с половиной лет.

«Мне сразу предложили отдать детей в школу-интернат. Я им повторения своей судьбы не желала, да и свекровь меня поддержала: сказала, что мы сами со всем справимся".

"Матери мужа я, вообще, обязана многим. Мы с ней всегда ладили, она мне заменила родную маму. Я ей всегда старалась уступать, потому что знала, как много всего в жизни ей пришлось вытерпеть», — говорит Антонина Егоровна.

Ее свекровь рано осталась без мужа — его репрессировали в 1933-м, забрали прямо с поля, а молодую женщину с двумя детьми на руках тут же причислили к «врагам народа», дали 24 часа на то, чтобы покинуть деревню... Куда? Зачем? Как?..

Потом были война, эвакуация и новые испытания. Не было рядом мужского плеча, всему ей пришлось учиться самой: и печь сложить могла, и плотничать умела. Даже дом самостоятельно поставила — перевезла на лошади по бревнышку из Родинъярви (такой деревни больше не существует). Таких, как она, раньше "баба-мужик" называли…

После гибели Петра ее помощь оказалась неоценимой. Вставала она затемно, управлялась по хозяйству, косила сено для коровы и овечек. Потом женщины вместе на лодке сено перевозили. Дети тоже всегда рядом с ней находились, она их многому научила. Тоня с утра до вечера на работе пропадала, так что без нее, как признается Антонина Егоровна, ей бы очень тяжело пришлось. Дожила Мария Михайловна до глубокой старости, похоронили ее в Родинъярви — она оттуда родом. Антонина Егоровна часто добрым словом вспоминает свекровь и проведывает могилку.

«Люблю»

— Дети уже подросли, когда я Юрия Петровича встретила. Он меня замуж позвал. Я все отнекивалась: «Что ты?! — говорила ему, — у меня же четверо ребят. Зачем тебе нужна такая обуза?» На что получала короткий ответ: «Люблю».

Пойти замуж во второй раз решилась не сразу. Шестнадцатилетняя мудрая дочка помогла в себе разобраться, сказала, чтобы я ни о чем не думала, выходила замуж:  «Мы скоро вырастем, разъедемся, а тебе нельзя одной оставаться».

Так и расписались. Вечером на праздничный ужин подруга Аннушка пришла — вот и вся свадьба.

— К детям он хорошо относился: за родных считал. И ребята его любили. Прожили мы вместе 27 счастливых лет. Я благодарна судьбе за то, что свела меня с таким человеком, как он, — улыбается Антонина Егоровна.

Сегодня Антонина Осипова живет в том самом доме, который построила ее свекровь. Окна ее жилища выходят на ламбушку. Пожилая женщина часто любуется удивительно красивым пейзажем. У Антонины Егоровны уже взрослые внуки, есть правнук. За время нашего разговора несколько раз звонил телефон — родные интересовались ее здоровьем. Дочка с семьей живет неподалеку, всегда готова помочь: дров, воды принести, в магазин сходить.

Антонина Егоровна Осипова ни о чем не жалеет. Какие бы уроки жизнь ей ни преподносила, научилась главному: за себя постоять, слабых защитить, видеть достоинства других и ценить их. И какие бы испытания судьба ей ни готовила, она всегда остается человеком.

«Как все пережили? Сама не знаю… Бог помог. Но если была бы возможность выбирать себе судьбу, то я бы в своей жизни ничего не изменила, все бы заново пережила», — признается пожилая женщина.