Суд не дал психиатрам проверить экс-члена правительства Карелии, у которого могут быть не все дома

В Петрозаводском суде в течение трех недель допрашивали бывшего высокопоставленного карельского чиновника — председателя Госкомимущества республики Дениса Косарева. В начале прошлого года он добровольно признал предъявленные обвинения в шести эпизодах получения взяток от предпринимателей и присвоении премии подчиненного (хотя у следствия, по сути, не было против него ничего — ни денег, ни фото, ни видео их передачи) и получил 5 лет колонии строго режима.

С 20 января до 7 февраля Косарев давал показания в качестве главного свидетеля по делу своего бывшего первого зама Сергея Максимова, которого он называет своим соучастником. Однако чем дольше говорил в суде экс-глава Госкомимущества, который поначалу отрицал обвинения в получение каких-либо денег, а потом в один момент во всем сознался, тем сильнее становилось ощущение, что он или путается и на ходу выдумывает показания, или с его головой, возможно, не все в порядке.

Дениса Косарева еще в начале декабря этапировали в Петрозаводск из исправительной колонии №5 в Мордовии, где он работает швеей и учетчиком и где отбывают наказание бывшие сотрудники силовых, надзорных и контрольных органов. Такое место заключения связано с тем, что до того как занять в 2012 году пост в карельском правительстве, Косарев долго работал в налоговой — был заместителем руководителя ИФНС по Петрозаводску и полгода возглавлял киришскую районную инспекцию в Ленобласти.

Уже из этого видно, что Косарев не один год находился на руководящих должностях, то есть обладал характером и манерами руководителя. Эти жизненные обстоятельства упомянуты совсем не случайно: они заинтересовали в суде адвокатов Сергея Максимова. Поскольку согласно предъявленному обвинению не сам Косарев, а только что пришедший к нему на должность зама Максимов предложил своему шефу брать взятки — и Косарев с этим быстро согласился. Но при этом почему-то не взял инициативу в свои руки, что было бы логично с учетом его поста (все-таки ранг министра), а занял вялую, безвольную позицию.

Денис Косарев. Фото: Губернiя Daily

Если верить показаниям Косарева, получается, что по факту он стал подчиненным своего зама и при этом не сильно интересовался своей долей от взяток, хотя сам же говорил, что ему не хватает зарплаты. При этом, видимо, не желая совсем упасть в глазах суда и присутствующих, во время допроса Косарев все-таки заявил, что основные решения в Госкомимуществе он принимал самостоятельно и лишь в «темных делах» отдал инициативу Максимову. Интересно, что в суде экс-глава Госкомимущества рассказал даже то, чего не говорил ни в одних показаниях на стадии следствия — он стал рассказывать, что его первый зам ходил и обрабатывал его, жалуясь на тяжелую чиновничью долю. Себя же Косарев попытался представить едва ли не жертвой искушения. Вот как об этом в суде заявил экс-глава Госкомимущества Карелии:

— Где-то через 2-3 месяца после того, как я назначил Сергея Анатольевича [Максимова летом 2013 года] на должность первого зама, у нас состоялся разговор. Инициатором разговора был Сергей Анатольевич. Суть разговора сводилась к тому, как несправедлив мир, как несправедлива госслужба, которая относится к людям таким именно образом, когда люди работают по 12-14 часов, оставляют на государственной службе свое здоровьем. Что это неправильно и несправедливо и должно быть иначе. Госчиновники должны жить, хорошо содержаться государством. Но коли государство не может обеспечить это, то чиновники сами должны об этом позаботиться… Это была серия разговоров. Это был крайний разговор, мы сидели в моем кабинете… Может, это не было так категорично сказано, но, по сути, это было именно так: «Денис Борисович, так работать нельзя. За эти деньги работать нельзя».

На тот момент (а это был еще докризисный 2013 год) Косарев согласно его показаниям получал «что-то там 64 тысячи рублей». Ему «не нравились» разговоры Максимова, но они, дескать, отражали его «внутренний дисбаланс» — низкую, на его взгляд, зарплату при большом объеме работы и высокой ответственности и поэтому он якобы согласился на предложение Максимова «зарабатываться самим» на сдаче в аренду и продаже госсобственности.

Сергей Максимов. Фото: Губернiя Daily

Защита Максимова в связи с этим попыталась развить мысль, неужто Косарев — выходец из офицерской семьи и человек с опытом руководства госорганами — действительно ни с того ни с сего попал под влияние своего зама? Однако суд сразу оборвал эту линию и не дал выяснить, какими мотивами в действительности руководствовался глава Госкомимущества, вдруг без видимых причин ставший марионеткой Максимова. Прервав разговор об этом на первых подступах, судья Дмитрий Хромых заявил, что вопросы о количестве подчиненных Косарева в разное время работы и о том, кем были его родители, к делу не относятся.

К слову, точно так же, не давая адвокатам выстраивать выбранную линию защиты, узнавать и приводить нужные сведения, суд и гособвинение повели себя и во время дальнейшего допроса экс-главы Госкомимущества.

Весьма туманно, с длинными паузами Денис Косарев отвечал и на вопросы защиты, как распределялись полученные от взяток деньги. Если верить показаниям бывшего члена правительства, они вместе с Максимовым привлекали к одним эпизодам председателя Фонда госимущества Григория Шадрина, к другим — юриста Олега Трофимова, а иногда обоих сразу, то есть якобы действовали группой лиц по предварительному сговору.

При этом на вопросы защиты, был ли между ними оговорен какой-то принцип распределения денег, Косарев не мог сказать ничего вразумительного, хотя так браво вначале повторял формулировки гособвинения о лидерской роли Сергея Максимова. После пауз и обдумывания Косарев стал отвечать, что принцип, мол, был только один — они с Максимовым делят всё 50/50, а с Трофимовым и Шадриным договариваются в конкретных эпизодах по-разному. Однако в дальнейшем, когда допрос Косарева перешел от общих договоренностей к конкретным эпизодам, пошли еще более неуклюжие показания.

Здание №22а по проспекту Ленина. Фото: bainazarovfail / 2gis.ru

Возьмем для примера хотя бы первый из эпизодов — с ремонтом зданий (для остальных эпизодов характерны те же самые противоречия и отсутствие логики). В конце 2014 года при выполнении ремонтных работ компанией «Интерстрой» на двух зданиях на проспекте Ленина №№10а и 22а Косарев и Максимов должны были получить 10% от стоимости контракта. В итоговой версии гособвинения эта относительная цифра равняется 560 тысячам рублей на двоих, или по 280 тысяч каждому.

Как это ни странно для человека, которому его зарплата казалась мала, из-за чего он и решился брать взятки, Косарев запомнил не суммы, а только пресловутые 10%. И когда защита Максимова его начала «крутить», как изменялась реальная цифра взятки в связи с изменением цены контракта, Косарев стал «плавать». Он так и не смог припомнить, что первоначально контракт стоил 8,7 млн рублей и лишь затем (из-за того, что правительство Карелии отозвало часть денег и объем работ был уменьшен), стоимость контракта упала до 5,6 млн рублей.

Получается, что заключая контракт почти на 9 млн рублей, Косарев с Максимовым первоначально должны были получить 870 тысяч рублей в качестве 10% — более 435 каждому на руки. Однако Косарев почему-то не запомнил столь значимого обстоятельства. В своих показаниях в суде он всё спутал, заявив, что цена контракта изначально якобы равнялась 6 миллионам, а им с Максимовым причиталось по 300 тысяч каждому. Странная забывчивость для взяточника, который, во-первых, стремится получить больше денег, а во-вторых, осознанно или нет ощущает чувство страха, потому что ходит под дамокловым мечом возможного наказания. В таких обстоятельствах, как правило, все помнят до мельчайших подробностей.

Олег Трофимов. Фото: vk.com

Еще интереснее, что в схеме с 10% за ремонт зданий на проспекте Ленина, судя по показаниям Косарева, ничего не перепало юристу Олегу Трофимову, которому приписывают роль посредника. Из упомянутых 10% ему не досталось ни копейки, а как и чем он был вознагражден за своих действия, Косарев заявил, что не знает.

Опять же, это очень странное поведение по отношению к посреднику, который по словам Косарева, продолжил сотрудничество с ним и Максимовым в остальных эпизодах. Этот момент очень хорошо показывает, насколько слаба версия гособвинения, в которой, по словам адвокатов Сергей Максимова, во многих местах концы с концами не сходятся, несмотря на то что Косарев в своих показаниях в суде попытался их все-таки свести воедино.

Еще одним очень сомнительным местом стали показания Дениса Косарева об аукционе, который предшествовал выбору подрядчика для ремонта двух зданий на проспекте Ленина. Согласно обвинительному заключению, Косарев и Максимов договорились, что за упомянутые 10% от цены контракта обеспечат победу в конкурсе и общее покровительство петрозаводской фирме «Интерстрой».

Тем не менее на вопрос прокурора, как именно можно было обеспечить победу конкретной компании, Косарев поначалу в суде твердо заявил, что сделать это было невозможно, поскольку торги проходят в электронном виде. Мол, можно было лишь в последующем не принимать выполненные работы, если бы контракт получила не та компания.

Денис Косарев. Фото: Губернiя Daily

Однако спустя несколько минут, когда прокурор перешел к другим вопросам, Косарева вдруг осенило. Он заявил, что «вспомнил», как проводился аукцион на самом деле, и стал воспроизводить версию обвинения о том, что работы по ремонту зданий предлагалось выполнить в сжатые сроки (за месяц), в зимний период, да еще от подрядчика требовалось наличие лицензии для работы на объектах культурного наследия, к которым относятся здания №№10а и 22а на проспекте Ленина. Все это якобы было теми условиями, которые должны были обеспечить победу «Интерстрою» и отпугнуть остальные компании от участия в аукционе.

На самом деле уже с этим можно серьезно поспорить, но и то, что Косарев вначале сказал о невозможности контролировать электронный аукцион, а потом стал сам себя опровергать, заставляет сомневаться как в достоверности его показаний, так и в том, что сказанное им вообще имело место. Иначе бы Косарев намного увереннее это запомнил — как любой человек, под страхом наказания совершающий заранее обдуманное, противоправное, а не рядовое и обыденное действие.

Еще один парадокс заключается в том, что «Интерстрой» не выиграл этот «заказной аукцион». На первом этапе в нем победила совсем другая компания, предложившая наименьшую цену за выполнение работ, но в связи с возникшими вопросами по документации, она не смогла пройти второй этап аукциона, и контракт достался «Интерстрою». Но Косареву об этом, как оказалось на суде, было вообще ничего неизвестно.

Защита Сергея Максимова. Фото: Губернiя Daily

Точно также не клеятся показания Косарева и насчет «общего покровительства», которое, как следует из его показаний, они с Максимовым обеспечивали «Интерстрою» тем, что должны были при любых обстоятельства принять работу компании и закрыть глаза на все возможные недочеты, даже если их выявит Управление капитального строительство, которое осуществляло функцию строительного надзора.

Кстати, во время допроса Косарева адвокаты Сергея Максимова выяснили, что контроль со стороны УКСа был вовсе не обязательным. Косарев сам своим распоряжением привлек это ведомство для контроля и сам же создал приемную комиссию, члены которой не были посвящены в какие-либо кулуарные договоренности. Результатом этого во время приемки стало выявление недочетов, которые подрядчику пришлось устранять.

После этого сам собой напрашивается вопрос, зачем чиновникам, решившим отдать госконтракт за взятку определенной компании и покрывать ее «косяки», вообще привлекали Управление капстроительства, влиять на которое они никак не могут? Этому нелогичному обстоятельству Денис Косарев на допросе в суде нашел столь же нелогичное объяснение — мол, для него заключение УКСа было необязательным, и если бы оно его не устроило, он вполне мог бы заказать новое у любой другой организации.

С чем может быть связана явная противоречивость и нелогичность показаний Дениса Косарева, можно только догадываться. И здесь есть два возможных объяснения. С одной стороны, как предполагают адвокаты Сергея Максимова, возможно, что следствие «зацепило» Косарева на чем-то настолько ужасном в его прошлом, что заставило его взять на себя шесть эпизодов взяточничества группой лиц по предварительному сговору и «вписать» в эту группу в роли лидера Сергея Максимова.

Ведь, как уже было сказано, Косарев после ареста в мае 2017 года полностью отрицал свою вину в получение взяток: и 12 мая в день задержания, и на следующий день во время ареста в суде, и при последующей апелляции. Этой позиции экс-руководитель Госкомимущества твердо придерживался вплоть до 1 июня, пока в камеру СИЗО к нему не пришли старший следователь Следкома Карелии Александр Меньшиков и замначальника УЭБиПК МВД Карелии Андрей Подольский, забывшие пригласить с собой адвоката.

Следователь Александр Меньшиков (справа). Фото: Губернiя Daily

Их визит, зафиксированный в журнале посещения, кончился тем, что Косарев в тот же день подписал явку с повинной, на которой даже не было подписи его защитника. Не исключено, что там его и напугали чем-то таким, из-за чего он взял всю вину без каких-либо веских доказательств у следствия. В этой связи может быть логично и дальнейшее поведение Косарева, который сейчас пытается в суде подстроиться под запросы гособвинения, «ошибается», а потом «вспоминает» нужные показания. Делать он это может в расчете на получение условно-досрочного освобождения, для чего ему надо проявиться полную лояльность к правоохранительным органам.

Однако все может быть проще и объясняться состоянием здоровья Дениса Косарева. Как известно, чиновника судили дважды — в сентябре 2018 и январе 2019 года. По первому приговору, который был впоследствии отменен, он получил 5 лет условно — из-за тяжелого заболевания, связанного с головным мозгом (назвать его запрещает законодательство о врачебной тайне). Из-за этой болезни, как говорили Косарев и его адвокат и как написано в приговоре суда, он терял зрение на один глаз, двигательную активность по левой стороне тела и падал в обмороки. Дело дошло до того, что во время отмены первого приговора в Верховном суде Карелии в декабре 2018 года Косарев лег в Республиканскую больницу им. Баранова и не явился на судебное заседание, доверив свою судьбу одному адвокату.

Зная о состоянии здоровья Косарева из публикаций прессы и копии его приговора, защита Сергея Максимова изначально стала говорить о нарушении уголовно-процессуального законодательства. Поскольку заболевание Косарева носит тяжелый характер и связано с головным мозгом, оно может серьезным образом сказаться на его психическом состоянии. В случае возникновения подобных сомнений УПК четко говорит о необходимости назначения судебно-психиатрической экспертизы в отношении участника судопроизводства, чтобы подтвердить или опровергнуть эти подозрения.

Однако в нарушение УПК ни суд, ни прокуратура этим до сих пор не обеспокоились. Наоборот, Дениса Косарева без всякого освидетельствования специалистами дважды судили и затем отправили в колонию. Более того, бывшего члена правительства привлекли в качестве главного свидетеля по делу Сергея Максимова, который отрицает какие-либо противоправные действия со своей стороны, получение взяток и доказывает как нелогичность уголовного дела, так и полную противоречивость показаний главного свидетеля — Дениса Косарева.

Денис Косарев после ареста в мае 2017 года. Фото: Губернiя Daily

Чтобы добиться, наконец, проверки психического состояния экс-главы Госкомимущества, защита Максимова привлекла двух опытных психиатров, кандидатов медицинских наук, представителей двух российских школ психиатрии — московской и питерской — Дмитрия Костина и Дмитрия Малкина. На основании сведений из приговора Косарева и его заявлений в суде о своем здоровье, которые опубликовала пресса, специалисты независимо друг от друга составили предварительные заключения, в которых сделали однозначный вывод о необходимости проведения психиатрической экспертизы в отношении Косарева.

Психиатры отметили, что из дела следует, что еще в момент задержания и первого допроса Косарев жаловался на головную боль и просил отложить допрос на сутки. Медики также упомянули показания работницы одной из частных фирм Яны Солонской и бывшей сотрудницы Госкомимущества Карелии Юлии Трофимовой, которые отметили возникшие странности в поведении Косарева при общении с ним: «шлейф легкой невменяемости», «забывчивость и эмоциональность», «суетливость, колебания настроения», «отвлеченные разговоры о божественном и духовном», увлечение телесно ориентированной практикой, «работу с подсознанием с физическим воздействием на все тело», приглашения прийти к нему на прием в кабинет в гостинице и называть во время сеансов «учителем».

— Имеющаяся у Косарева Д.Б. … [патология, связанная с головным мозгом] может оказывать существенное негативное влияние на его психическое состояние (внимание, память, мышление), значительно нарушая активность, а также снижая уровень протекания познавательных и эмоционально-волевых процессов, снижая его способность к принятию адекватных решений и быстрой переработке поступающей информации, критического ее осмысления и правильности действий в соответствии со складывающейся ситуацией, вызывая искажения восприятия текущих событий. Психические нарушения как клинические проявления заболевания могут приводить к неспособности Косарева Д.Б. понимать значение своих действий или самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве, — сделал вывод врач-психиатр Дмитрий Малкин. К аналогичному выводу в своем заключении пришел и его коллега Дмитрий Костин.

Однако рассматривающий дело Максимова судья Дмитрий Хромых после активных возражений прокурора Дмитрия Пшеницына наотрез отказался приобщать выводы экспертов и допускать их к допросу Косарева — несмотря на настоятельные требования защиты. Из-за этого оба врача-психиатра были вынуждены присутствовать в зале суда в качестве обычных слушателей — без права задавать вопросы или давать пояснения на вопросы сторон.

Между тем, в ходе допроса Косарева всплыли новые подробности, которые могут свидетельствовать о его неадекватности. Он, в частности, признал, что говорил подчиненным, будто они находятся с ним «в одной лодке», а себя при этом называл «кормчим». Косарев также признал, что увлекался телесной терапией и практиковал ее на работниках своего ведомства — как женщинах, так и мужчинах, которым на его взгляд была нужна его помощь в снятии психологических зажимов.

— Происходил диалог между мной и, скажем, другом. Он говорил о том, что его волнует в данный момент. Я вел диалог. Это первая часть. Вторая часть заключалась в том, что этот друг ложился на пол либо на стол в массажной комнате. И дальше я чисто метафорически, почти не оказывая физического давления, касался его, — рассказал о странных увлечениях бывший член правительства Карелии.

Еще одной странностью Косарева, о которой в суде сказала защита Максимова, стали его публикации на странице «ВКонтакте», где после своего приговора он, например, поблагодарил подписчиков за «опыт боли». На суде Косарев попытался заявить, что это метафора, однако эти объяснения показались малоубедительными адвокатам Сергея Максимова. Они также вспомнили, что во время суда над Косаревым он — человек с двумя высшими образованиями, проработавший 5 лет в ранге министра, — пошел учиться в медколледж на медбрата, что явно снизило его социальный статус. На это Косарев заявил, что испытывал чувство вины и потребность в служении.

Дмитрий Малкин. Фото: ipza.ru

Психиатр высшей квалификационной категории, кандидат медицинских наук Дмитрий Малкин считает, что такие показания дают еще большие основания сомневаться в адекватности Косарева и говорить о необходимости проведения комплексной психиатрической экспертизы. Об этом, по мнению психиатра, говорит то, как Косарев вел себя во время допроса в суде, а также его внезапное добровольное решение резко снизить свой социальный статус, что специалисты называют специальным термином «социальный дрейф».

— Головные боли, длинные паузы при допросе, частые отрицательные ответы по типу «не помню», задумчивость, скорбное и безучастное выражение лица, тихий монотонный голос и заявления о чувстве вины могут свидетельствовать как о депрессивном состоянии, так и о психических нарушениях, связанных с [название болезни]. В пользу этого могут говорить и данные о резкой смене социального модуса поведения и иерархии ценностей, — считает эксперт. — Внезапное увлечение примитивной психологической практикой в ущерб работе госслужащего и экономиста, которая требует высокой квалификации, — трудно такой мотив назвать понятным. Он более характерен для человека в состоянии депрессии и внутреннего кризиса, видящего все в «черном, пессимистическом» свете. Такой человек, как правило, не может полно, всесторонне и адекватно воспринимать реальность. Я не говорю, что то же самое имеет место в нашем случае, но так это или нет, может установить лишь комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в отношении допрашиваемого лица. Без этого принимать всерьез его показания — серьезная ошибка.

Несмотря на мнение адвокатов и предупреждения психиатров, суд не только в течение трех недель допрашивал Дениса Косарева, но и, похоже, намерен всерьез принять его показания в качестве доказательства. Несмотря на всю их противоречивость и алогичность, а также сомнения в адекватности свидетеля и нарушение УПК, вопреки которому Косарев так и не прошел экспертизу медиков.

Дмитрий Хромых. Фото: Губернiя Daily

Более того, как говорят в кругах, близких к судейскому сообществу, после допроса Косарева судья Дмитрий Хромых решил не отправлять его сразу в мордовскую колонию. Вместо этого суд решил-де «придержать» свидетеля на всякий случай в Карелии до завершения судебного следствия. Якобы для того чтобы Косарев смог «вспомнить» что-нибудь еще, если после представления доказательств со стороны защиты Сергея Максимова его дело начнет разваливаться из-за всех выявленных противоречий и нестыковок.

Кстати сказать, такое поведение со стороны суда станет неудивительным — он и раньше не давал адвокатам Сергея Максимова заявлять необходимые ходатайства и задавать важные для защиты вопросы свидетелям.